О менструальном здоровье в заключении известно крайне мало – об этом говорят даже экспертки, много лет работающие с темой женских тюрем. Одна из возможных причин – продолжающаяся стигматизация месячных в российском обществе.

По последним данным на 2021 год, в России в заключениинаходились более 38 тысяч женщин. Среди них, по информации "ОВД-Инфо", более 900 – фигуранток политически мотивированных дел.

Мы поговорили с политзаключенными, которые находятся или находились в заключении, и с экспертками, работающими с женщинами в колониях и СИЗО. Они рассказали Настоящему Времени, какие средства гигиены доступны заключенным, почему так сложно попасть к гинекологу и как женщины добиваются необходимой гормональной терапии при болезнях вроде эндометриоза.

Этот текст – часть проекта о женском здоровье в заключении. Во второй части женщины-заключенные расскажут о том, что они делают при болезненной менструации и как им получается следить за личной гигиеной в этих условиях.

"Я уже более полутора лет борюсь за оказание необходимой медпомощи". Эндометриоз в заключении

Вера – одна из сотен фигуранток политически мотивированных дел в России, для безопасности мы изменили ее имя. Сейчас она находится в одном из петербургских СИЗО. У нее официально диагностирован эндометриоз. Это одна из самых распространенных гинекологических болезней, которая сопровождается сильной болью в области таза, нарушениями цикла, проблемами с пищеварением, хронической усталостью и тревожностью. Диагноз нередко ставят спустя годы, поэтому многие женщины даже не подозревают, что живут с ним.

В СИЗО у Веры началось обострение. Помимо эндометриоза у нее еще несколько диагнозов: дегенеративно-дистрофическое заболевание позвоночника, соматоформный болевой синдром и гидроцефалия.

"С обезболивающими в СИЗО вообще беда, – пишет в одном из писем Вера. – Если повезет с сокамерницами – поделятся имеющимся. Из обезболов здесь – [только] "Кеторолак", у которого побочек больше, чем эффекта. "Но-шпа" бывает, но редко. У меня были адские боли – не знаю из-за спины или из-за эндометриоза, или еще из-за чего. Терпела в основном без таблеток. Сейчас вроде все более-менее".

Веру задержали в 2023 году. До ареста она дважды в год проходила лечение в профильных стационарах и постоянно принимала препарат "Депо-провера". Его врач назначил ей как терапию при эндометриозе. По словам Веры, он помогал облегчить течение болезни и сокращал количество менструаций – всего три в год вместо двенадцати.

"В СИЗО, конечно, невозможно продолжать терапию – у меня некому покупать мне лекарства, хотя препарат вписан в карточку", – пишет собеседница Настоящего Времени.

Полностью излечить эндометриоз пока все еще невозможно, но правильно подобранная терапия может облегчить боль, замедлить развитие болезни и значительно улучшить качество жизни. Первой линией лечения считается гормональная терапия: исследования показывают, что она помогает уменьшить симптомы и оттянуть необходимость хирургического вмешательства.

Прерывание такой терапии может иметь серьезные последствия для здоровья, отмечает врач Александр Ванюков, руководитель сервиса Symptomato.

"При отмене эндометриоз или поликистоз могут развиваться интенсивнее. Это может приводить и к бесплодию, и к кровотечениям, и к болям, и к потребностям в экстренном хирургическом вмешательстве", – поясняет он.

Но, как подчеркивает Вера, для нее важен не просто доступ к конкретному препарату, а полноценный комплексный подход:

"Я уже более полутора лет борюсь с заведением за оказание мне необходимой, полноценной, квалифицированной медпомощи, гарантированной мне Конституцией и другими нормативными актами. В моем случае нет "волшебной таблетки", нужна комплексная терапия".

Помимо трудностей с терапией, Вера сталкивается и с общим дефицитом медицинской помощи. В стационар попасть почти невозможно: в больнице, куда направляют из СИЗО, всего 15 коек, а записаться к профильному врачу по заявлению крайне сложно.

"Теоретически врач должен присутствовать на утреннем обходе и принимать все жалобы по поводу здоровья. Если кому-то стало плохо днем – зажигается сигнальный свет, и "галерный" вызывает фельдшера, – пишет Вера. – На практике на утреннем обходе или вообще нет медработника, или [присутствует] врач-профильный специалист или врач-педиатр, короче кто попало. И они отнюдь не спешат слушать жалующихся и записывать жалобы. Если дело несрочное, можно пытаться писать заявления на прием к врачу, но попасть на прием по заявлению практически нереально".

"Как только ты не получаешь терапию, заболевания начинают прогрессировать". Проблемы с гормональной терапией

Доступ к гормональной терапии во многом зависит от конкретного учреждения. Системного решения этой проблемы нет, поэтому опыт женщин, оказавшихся в заключении, сильно различается.

Чтобы получить гормональные препараты в заключении, нужен рецепт врача, объясняет юристка "ОВД-Инфо" Мария Немова. Но из-за бюрократии и нехватки специалистов иногда сделать это бывает сложно.

Наталья (имя изменено), находящаяся сейчас в СИЗО Нижегородской области, рассказывает о той же проблеме, с которой столкнулась Вера: "Среди моих сокамерниц есть те, кто нуждается в гормональной терапии, в лечении. Но с этим долго и сложно. Одна девушка из нашей камеры ждет уже семь месяцев".

По словам Натальи, причина не столько в предвзятом отношении к заключенным, сколько в хроническом недофинансировании системы: чаще всего в СИЗО ограничиваются "препаратами первой необходимости" и приемом у врача только в острых случаях.

Варваре (имя изменено), находящейся сейчас в московском СИЗО, повезло больше: ей удалось добиться гормональной терапии после того, как с воли передали назначения ее лечащих врачей. "Что будет в колонии, я не знаю. Это будет зависеть от места, в которое я попаду", – добавляет женщина.

По ее словам, попасть к врачу в СИЗО ей тоже удавалось без особых препятствий. "Естественно, возможности [врачей тут] ограничены, в том числе в выборе медикаментозного лечения, но это проблема финансирования ФСИН-системы", – пишет собеседница Настоящего Времени.

Она рассказывает, что ее подруге в СИЗО установили внутриматочную спираль из-за слишком обильных менструаций, но покупать ее пришлось за свои деньги на воле.

В СИЗО Татарстана тоже легко получить гормональную терапию, рассказывает другая политзаключенная Айгуль (имя изменено). По ее словам, если есть рецепт, препараты могут передать родственники.

Похожая практика действует и в ИК Ставропольского края. Политзаключенная Марина (имя изменено) пишет, что разрешение на терапию можно получить через врача, предварительно записавшись на осмотр:

"Если надо, снимают с работы и в порядке очереди заходишь на прием. Если врач считает необходимым, то назначает дополнительное лекарство, в том числе и гормональную терапию. Выписывает рецепт, и по рецепту [препарат] выдается".

Но проблемы с гормональной терапией связаны не только с получением разрешения на ее прием. Даже когда формально назначение есть, сложно добиться регулярности – например, чтобы препарат выдавали в одно и то же время, поясняет юристка Мария Немова.

"Отдельная проблема еще во время этапа, потому что по общему правилу не могут находиться при заключенном медицинские препараты, – рассказывает юристка. – Они выдаются каждый раз фельдшером. На практике часто их выдают, но случаются и эксцессы. Например, человеку дают таблетки на пути следования. На какой-то промежуточной остановке их могут отобрать при очередном контроле-шмоне. И иногда так люди больше недели едут, и у них нет препаратов. Приезжают на место, а там у них тоже их опять-таки нет".

По словам врача Александра Ванюкова, перебои с приемом гормональной терапии могут быть опасны:

"Как только ты не получаешь терапию, заболевания начинают прогрессировать и приводят к довольно неприятным последствиям, которые приводят в дальнейшем либо к хирургическому вмешательству, либо к более агрессивной терапии".

Врач подчеркивает, что гормональная терапия должна проводиться только под наблюдением специалиста. Важно отслеживать эффективность лечения, вовремя корректировать дозу или препарат, а отмена терапии также должна проходить под контролем врача – чтобы вовремя заметить возможное прогрессирование болезни.

Прокладки, тампоны и чаши: чем пользуются женщины в заключении

В СИЗО и колониях женщинам выдают пачку прокладок в месяц – примерно 10 штук. Тампонами тоже можно пользоваться, но покупать их приходится за свои деньги. Политзаключенные и экспертки отмечают, что прокладок, выдаваемых в заключении, часто недостаточно и они обычно плохого качества.

"Женщины часто жалуются на качество средств гигиены, – рассказывает Мария Немова. – Говорят, что это просто какие-то куски ваты, и ими невозможно пользоваться".

Об этом, например, рассказывает Наталья из СИЗО Нижегородской области. По ее словам, гигиенический набор там выдают раз в месяц, а иногда и раз в два.

"Прокладки там марки Bella. Выдают одну упаковку в руки. Качество их, честно говоря, оставляет желать лучшего. Вата в них нередко скатывается комками, и в итоге они протекают. Они категорически не подходят, и их не хватает тем, у кого обильные менструации. Докупать приходится практически всем, кто имеет такую возможность", – пишет Наталья.

При этом в тюремных магазинах прокладки и тампоны стоят значительно дороже, чем на воле, выяснил проект "Женский срок". Например, одни и те же ночные прокладки стоят 260 рублей (около $3) на OZON, а в магазине при московском СИЗО-6 – 300 рублей ($3,60). Тампоны Kotex в "Пятерочке" стоят 300 рублей ($3,60), а в пермском СИЗО-5 – 530 рублей (больше $6).

Еще один способ получать дополнительные прокладки – через передачки. Те, у кого такой возможности нет и нет денег на счету, оказываются в сложном положении. В таких случаях обычно помогают сокамерницы.

О взаимопомощи рассказывает петербургская художница Саша Скочиленко, осужденная за фейки о российской армии. До освобождения она находилась в СИЗО-5. Саша говорит, что у нее было так много прокладок из посылок, что она раздавала их соседкам по камере.

Аналогично говорит Вера из СИЗО в Петербурге: "Прокладки выдаются по минимальной пачке в месяц, но обычно всегда кто-то делится. Тяжелее с урологическими прокладками для пожилых женщин, кому надо ежедневно".

По ее словам, выдают обычно "самые простые" прокладки марки "Милана". "Пару раз выдавали какие-то мега большие. Кому-то было удобно, кому-то нет. Мне все равно. Как женщина, выросшая на рваных простынях в советское время, я не привередлива", – добавляет Вера.

Света (имя изменено) из колонии в Приморском крае тоже делится прокладками из своих посылок с сокамерницами. Им выдают гигиенический набор раз в месяц с 10 прокладками на три капли.

"Их естественно не хватает. Они неизвестного происхождения и мягко говоря не ахти. По прокладкам я выручаю девочек. Можно пользоваться тампонами. Но это "ДорогоБогато" если честно. Сейчас я сижу в строгих условиях содержания, и мне тампоны не нужны. До этого я ходила в баню (душ) в критические дни с тампоном, потому что чувствовала себя некомфортно, когда стоишь моешься и все с тебя льется, а вокруг 40 человек", – делится Света.

Координатор из правозащитной организации "Русь Сидящая" рассказывает, что они в организации всегда включают прокладки в посылку для заключенной. По ее словам, женщины обычно не упоминают в своих обращениях средства гигиены, но правозащитники знают, что прокладки в колониях очень плохого качества.

"Назвать это прокладками тяжело. Это конечно не мох и не ягель, слава богу, но это малопомогающие средства", – добавляет она.

Ольга (имя изменено) из СИЗО в Петербурге отмечает, что без передачек и поддержки сокамерниц невозможно обойтись. В ее СИЗО прокладки иногда были хорошего качества. В одном учреждении разрешали и менструальные чаши. А вот в другом из-за плохой канализации не разрешали пользоваться даже тампонами.

В СИЗО Томской области, где сейчас находится Дарья (имя изменено), тоже разрешены менструальные чаши, но большинство женщин предпочитают все-таки прокладки.

"На воле я пользовалась чашей менструальной и многоразовыми прокладками. Все уточняла, можно сюда это пронести. Но мне было бы самой некомфортно и неудобно здесь все это обрабатывать", – объясняет Дарья.

"Ощущение, что умрешь быстрее, чем фельдшер придет". Прием у гинеколога как квест

Отсутствие доступа к гинекологической помощи – одна из самых острых проблем для женщин в СИЗО и колониях.

"В целом достаточно распространенная практика, когда в колонии есть только фельдшер – даже не врач. А ко всем остальным врачам, чтобы попасть, нужно выезжать в больницу. К сожалению, такое часто достаточно бывает. Еще бывает, что врач есть, но он сразу же на несколько учреждений – на несколько колоний, тюрем. И он приезжает с какой-то периодичностью. И все сильно зависит от конкретного региона и от конкретной колонии. В каких-то относительно реально организовать визит гражданского врача или чтобы человека вывезли [в гражданскую больницу]. В некоторых это крайне сложно", – рассказывает юристка Мария Немова.

История политзаключенной Анны (имя изменено), находящейся в СИЗО Липецкой области, подтверждает эти слова: за полтора года ей удалось попасть к гинекологу всего один раз – просто потому, что специалист приезжает туда крайне редко.

"Боль при месячных тут полный ад, потому что таблеток нет. Фельдшера пока дождешься, ощущение, что умрешь быстрее, чем он придет", – пишет в одном из писем Анна.

Похожий опыт у политзаключенной Вероники (имя изменено), которая провела несколько месяцев в разных московских СИЗО:

"За полгода мне так и не удалось попасть к гинекологу, хоть и писала заявления. Женщин там сидит тоже достаточно, и вот они лишены гинекологической помощи совсем".

Елена (имя изменено), находившаяся в СИЗО Симферополя, вспоминает, что прием к врачу приходилось ждать неделями. Сейчас ее перевели в СИЗО в Ростове.

"Для того чтобы попасть к гинекологу, как и к любому врачу, нужно написать заявление и ждать, пока он тебя вызовет. Это может занять несколько недель. Поможет – не поможет – зависит от врача, – пишет Елена. – В Симферополе мне врач помог, когда у меня были проблемы с месячными – они у меня не шли. Про СИЗО в Ростове ничего сказать не могу, так как я к врачу пока не обращалась".

Саша Скочиленко тоже отмечает, что попасть на прием к гинекологу в петербургском СИЗО-5 было непросто. В ее случае определенную роль сыграла огласка и тот факт, что на первом приеме врач обнаружила у нее небольшую кисту.

"Сначала мне гинеколог говорила, что кисты нет. Но потом все-таки оказалось, что есть. И она мне назначила лечение препаратами", – рассказывает Саша. В итоге киста рассосалась.

В колониях ситуация еще тяжелее. Освобожденная политзаключенная Ирина (имя изменено), отбывавшая срок в колонии на Урале, говорит, что гинеколога там не было вовсе.

Пока она находилась в разных СИЗО, проблем с гинекологом не возникало. В одном учреждении врач была на утреннем обходе – могла пригласить сразу в тот же день и даже сообщить результаты анализов. В другом ждать приходилось около недели.

В колонии же гинеколога не было совсем. При поступлении женщин осматривала лишь медсестра: "Но она проверяет не с целью проверить какие-то заболевания, а с целью проверить, не содержится ли чего-то в нашем женском отверстии – каких-то предметов. Лично у меня был случай, когда я первый раз приехала в эту колонию, у меня шли месячные, она все равно посадила меня на кресло и засунула туда палец".

О случаях жалоб на отсутствие гинеколога или медицинскую помощь Ирина не слышала. Но предполагает, что женщины могли просто не рассказывать или даже не знать о своих проблемах.

"Единственное, что я слышала, что были девушки, которых посадили в колонию, и у них была спираль, которую нужно было вынимать в определенный срок. И уже срок этот прошел, а спираль никто не вынет оттуда", – вспоминает Ирина.

По словам врача Александра Ванюкова, сама по себе задержка с извлечением спирали не всегда критична: известны случаи, когда женщины годами носили ее без осложнений. Если соблюдаются правила стерильности и у женщины нет жалоб или выделений, серьезных проблем может не возникнуть.

"Но в местах лишения свободы не очень хороший фон с точки зрения температуры, восприимчивости к болезням. И любое инородное тело становится магнитом для любой инфекции, которая легко подхватывается при таких условиях. При неблагоприятном стечении обстоятельств это может привести к довольно критическим последствиям, вплоть до бесплодия, если воспаление развивается. Потому что внутриматочная спираль обрастает эндометрием, начинает инкорпорироваться в стенку [матки]. Плюс иногда бывают кейсы, когда спираль мигрирует в брюшную полость, и это другой уже совсем уровень риска и вмешательства для ее извлечения", – отмечает врач.

Раз в три месяца в колонии, где находилась Ирина, проходили собрания с администрацией, на которые приглашали по 10–15 человек от каждого отряда. Сама она на них не бывала, но слышала от других заключенных:

"Когда я спрашивала, о чем там говорили, мне как-то рассказали, что администрация поставила вопрос того, что если они организуют приход частного платного гинеколога, готовы ли заключенные платить за прием свои деньги. И вроде как девушки сказали, что готовы. Те, естественно, у кого есть эти деньги".

Пригласили ли в итоге врача, Ирина не знает: вскоре после собрания ее освободили.

Та же проблема стояла в ИК-9 Новосибирска, где срок отбывала бывшая сотрудница штаба Навального Ксения Фадеева. По ее словам, в колонии раньше работал гинеколог, но год назад он уволился, и замену так и не нашли. Из врачей остались только терапевт и стоматолог.

"Там, конечно, нет никаких регулярных осмотров. Об этом даже говорить смешно. Соответственно, если что-то серьезное, и ты понимаешь, что с тобой что-то точно не так, ты будешь добиваться вывоза тебя в гражданскую больницу. Но это очень тяжело. Исходя из того, что мне рассказывали женщины, почти нереально. В администрации просто не хотят лишних заморочек", – рассказывает Ксения.

Координатор из "Руси Сидящей" говорит, что в колониях нередко пропускают случаи онкологических заболеваний из-за редких осмотров у гинеколога.

"Пропускают и рак молочных желез и женских половых органов. Вообще медицина во ФСИН – это огромная черная дыра. Попасть к врачу – это квест. Если инсульт, инфаркт или тотальное кровотечение, вызовут скорую, но чтобы женщину осмотреть, провести диспансеризацию, с этим большие проблемы", — говорит она.

Об отсутствии гинеколога в женской колонии рассказывает и Света из колонии в Приморском крае. По ее словам, если у заключенной что-то случится и понадобится прием у гинеколога, то администрация ничего не сделает. Света добавляет, что в колонию раз в несколько месяцев приезжают врачи и ей повезло недавно попасть на осмотр. При этом у девушки вне месячных время от времени случаются кровотечения, но помочь ей "ничем не могут ".

"Благо сотрудники понимающие и приносили мне таблетку. А так и помереть можно. Насчет месячных – в последние полгода у меня уже нет таких болей невыносимых. Но вот когда было кровотечение, то на третий день мне было уже страшно не проснуться. По части медицины – ее в колонии нет", — пишет Света.

Но даже там, где формально доступ к гинекологу есть, заключенные сталкиваются с другой проблемой – качеством самой помощи.

Алла (имя изменено), которая отбывает срок в ИК Костромской области, рассказывает, что попасть к врачу можно только по записи, а гинеколог бывает в колонии всего два раза в неделю:

"Записываешься на листке бумаги, когда-нибудь да вызовут. Последний раз я пыталась туда попасть две недели, но в итоге попала. Пользы от [гинеколога] по сути нет. Просто осмотр и все. В этом плане в СИЗО [в Ярославле] было четко: раз в месяц обязательный прием".

Недовольна приемом была и Наталья из СИЗО Нижегородской области. Она вспоминает, что на первичном осмотре ей задали лишь несколько "дежурных вопросов":"Есть ли жалобы, были ли роды, аборты, выкидыши". На этом и распрощались, – пишет женщина, – А чтобы по какой-то надобности или жалобе попасть на повторный прием к гинекологу, то тут уже дело обстоит иначе: [нужно] писать, напоминать, ждать".

О длительном ожидании приема рассказывает и Дарья из СИЗО Томской области. По ее словам, к гинекологу ей удавалось попасть несколько раз, но врач появляется в учреждении нечасто. Сначала на утреннем обходе нужно записаться, потом встать в очередь. "Может пройти время, прежде чем будет прием, нужно напомнить о себе", – добавляет собеседница Настоящего Времени.

Схожую картину описывает Ольга из СИЗО Петербурга. По ее словам, попасть в медчасть – это целый квест:

"Чтобы тебя вывели в медчасть, надо: написать заявление, подождать, написать заявление, подождать, подождать, выругаться, написать заявление, помолиться Аллаху, снова написать заявление. Все говорят, что проблема в нехватке разводных – а стало быть все упирается в финансирование".

Истории политзаключенных, с которыми мы поговорили, показывают: менструальное здоровье в российских колониях и СИЗО остается невидимой темой. Нехватка средств гигиены, задержки с медицинской помощью, отсутствие гинекологов и перебои с терапией превращают естественный процесс в испытание. Для женщин с гинекологическими диагнозами, вроде эндометриоза, или с обильными и болезненными менструациями это может стать дополнительным источником давления.

Это лишь часть проблем, с которыми сталкиваются женщины в заключении. Во второй части мы расскажем о том, как в заключении справляются с болезненной менструацией, о доступе к обезболивающим и ограничениях при походе в туалет и душ.